то потому лишь, что от нее ничего не скроешь.
– Но со мной ты не жил, как я могла узнать? Не понимаю, почему ты так поторопился меня обрадовать.
– Почему поторопился? Сначала я от Любки ушел в общежитие. Взял отпуск, я, кстати, и сейчас еще в отпуске. Ходил по врачам, по разным шарлатанам – думал, наладится.
– А когда понял, что не наладится, поторопился обрадовать меня, – Антонида не знала, как ей реагировать на то, что вот лошади он не сказал об этом, а ей выложил.
– Что ты заладила, поторопился, поторопился? Никуда я не торопился. Я ночами не спал, все думал, что дальше делать. Я ведь не просто так, взял и к тебе заявился. Взбрело и пошел. Если бы у тебя был мужчина, я бы к тебе не вернулся. Даже если бы он не жил с тобой… а вы так… ну, встречались.
– А откуда ты знаешь, что у меня никого нет? – почему-то обиделась Антонида. Вообще весь этот разговор казался ей нереальным.
– Извини, но я несколько вечеров за тобой следил. Провожал тебя от работы до дому. И потом еще возле дома курсировал.
– Ну ты! – Антонида не нашла слов. Она представила Анатолия в роли соглядатая и усмехнулась. Странно, подумала она, живешь и не знаешь, что вокруг тебя разыгрывается такое.
Анатолий, подождав, не скажет ли еще что жена, продолжил:
– Когда я убедился, что ты одна, решил прийти. Я как подумал: живешь ты одна, секс тебя не интересует, и вдвоем нам будет веселей.
– Почему ты решил, что секс меня не интересует? Может, я просто не такая распутная, как ты?
– Не знаю. Подумал так.
– Толя, а не поздно ты начал думать? Только тогда, когда тебя самого петух жареный в задницу клюнул, когда дело коснулось тебя лично. Почему ты раньше-то обо мне никогда не думал?
Муж не ответил, а Антонида не стала повторять вопрос.
Долго сидели молча, потом Анатолий, вставая, сказал:
– Ладно, пойду, тебе завтра рано вставать.
– Какой заботливый.
Муж не ответил и на этот раз, и вскоре заскрипел диваном.
– А если бы ты вылечил свою штучку, то вернулся бы снова к лошади или все-таки пришел бы ко мне? – голос у Антониды дрогнул.
После долгого молчания, а у Антониды не было сил повторить вопрос, внутри у нее все дрожало, муж коротко сказал:
– Не хочу врать. Не знаю.
– Мог бы и соврать, – подумала Антонида, а то – не знаю. Нет, надо же, свалился, как снег на голову. Что за люди. Живет человек тихо, мирно – так не мешайте ему. Нет, лезут со своими проблемами. Ну как они теперь будут с Анатолием жить? Если бы он вернулся до Того, никаких вопросов бы не было, жизнь есть жизнь. Но вот то, что он вернулся после Того, все меняло. Все выглядело в другом свете.
По сути, он своим приходом меня унизил, думала Антонида. Конечно, унизил. Он не считает меня за женщину. «Секс тебя не интересует», и это после того, что у нас было. Получается, эта с лошадиными зубами для него – женщина, потому и постеснялся ей сказать, а мне можно, я не женщина. Так богатые суют бедным родственникам ненужные им самим вещи и ждут еще благодарности. Наверное, надо было послушать Нину, и тогда не было бы такой непривычной ситуации.
Когда Анатолий ушел в четвертый раз, дочь заявила:
– Мама, да разведись ты с ним, наконец! Раз ушел – пусть совсем уходит. Ты еще вон какая, молодая и красивая. Что теперь, будешь сидеть и ждать, вернется он или нет? Ждать, когда он наскучит другой и та его выгонит? Разведись! Не понимаю я тебя. Когда я выйду замуж, у меня такого не будет.
А Коля поступил иначе, он узнал, где живет отец, сходил и поговорил с ним. Вернулся пораженный увиденным:
– Мне кажется, у нашего папани крыша поехала. Честное слово! Эта, его чума костлявая, злая-презлая, на детей орет матом. Дома у них все вверх тормашками, а наш папаня сидит в халате, как барин, и газетку почитывает. С работы снова ушел, нигде пока не работает. Я его спрашиваю, ты почему от нас ушел. И знаете, что он ответил? Ушел, чтобы наладить нарушенную взаимосвязь. Ну точно, крыша поехала.
– Что же ты так об отце-то говоришь? – укорила сына Антонида.
– А как еще о нем говорить? – изумилась Нина.
– Он же вам отец.
– И что теперь, на него молиться? Он позорит тебя, нас, а мы молчи?
– Вас-то чем позорит? – пыталась Антонида защитить Анатолия, ей совсем не хотелось, чтобы дети озлобились на отца.
– Тем, что бросил нас. И не в первый раз, между прочим. Мечется, как цветок в проруби. Встречу где, все выскажу. А больше всего мне за тебя обидно. Ну как можно такое терпеть? Возьми и разведись!
– Разведись! – поддержал сестру и Коля. – А то променял на какую-то швабру.
– Почему швабру? Может, она хорошая женщина.
– Да хватит, мама, мы не маленькие. Ты ведь, наверняка, ее ненавидишь. Ненавидишь?
– Нет. Мне как-то все равно.
– Правильно. Потому что он приучил, ты привыкла к его уходам. А внутри-то у тебя боль, ты просто научилась ее прятать. Ну пусть только появится.
Муж вернулся через полгода. «Ну как вы тут без меня живете? Хорошо? А со мной будет еще лучше».
Ему повезло, что не было Нины, она сразу после школы поступила в институт и училась в другом городе. Когда приезжала на каникулы, с отцом почти не разговаривала, он ей вопрос, а она вроде не слышит. И Анатолий перестал лезть к ней с разговорами. Коля, тот принял приход отца равнодушно. У него было много друзей, много своих мальчишеских проблем, и полугодовой перерыв как-то отдалил его от отца. Анатолия такое отношение детей злило, он выговаривал Антониде, что это она настраивает детей против него. На что Антонида неизменно отвечала:
– Сам оттолкнул. Ты же их первый бросил, себя и вини.
Она была тогда рада приходу мужа, хотя и старалась прятать радость за грубостью в разговоре.
А Анатолий своих чувств не скрывал:
– Я по тебе так соскучился, так соскучился. Сегодня всю ночь будем летать. Ну-ка раскинь руки, ну, я прошу, раскинь. Мы с тобой Ан-2. У-у-у-у…
И в следующий вечер снова:
– Ты меня ужасно возбуждаешь. Ты самая сексапильная женщина в мире. Ну-ка покажи билет, а то на самолет не возьму… Раскинь руки, я же прошу, раскинь…
Ну как она могла подать на развод. Подать на развод, значит, навсегда закрыть для
